Трудоголизм и гиперактивность: маниакальные защиты как бегство от внутренней реальности

Если вы думали, что мания бывает только при биполярном расстройстве, у меня для вас новости.
Подобные состояния в более мягком варианте встречаются гораздо чаще. Не просто так в современном мире - каждый тридцатый взрослый и каждый десятый ребёнок имеют СДВГ.
Этот механизм описан в психоанализе (М. Кляйн, О. Кернберг) как способ отрицания эмоциональной боли, уязвимости, страха утраты, зависимости и депрессии. Происходит своеобразное бегство от контакта с внутренним миром во внешний.
Человек, психика которого «включила» маниакальные защиты, уходит в состояния, противоположные переживаемому страданию:
- Всемогущество («Я способен контролировать всё»)
- Гиперактивность, прилив энергии (постоянная занятость, невозможность остановиться)
- Обесценивание («Мне никто не нужен»)
- Ирония, сарказм, неестественно приподнятое настроение (вместо переживания боли и печали)

Интенсивность таких состояний может быть различной, от «бурной деятельности» до гипомании. Бесконечные проекты, отсутствие пауз, перескакивание с одного на другое, многозадачность, отрицание негативных переживаний и естественных ограничений… И да, лично мне это всё знакомо как трудоголику со стажем.
Рано или поздно наступает истощение, а за остановкой - неизбежный «провал» и столкновение с содержаниями внутреннего мира. За иллюзией контроля следует пустота. Это депрессивная фаза.
Гипомания – это зеркальный образ депрессии, а люди с преобладанием такого типа защит имеют в основе депрессивную организацию личности. В их анамнезе можно найти травму сепарации, эмоциональное пренебрежение, жестокое обращение. Маниакальная защита — это не «плохо», а способ выжить, когда внутренний мир воспринимается невыносимым. Но если она становится единственным механизмом, человек теряет доступ к настоящим чувствам — и к настоящей жизни.
В процессе терапии мы учимся замедляться, замечать, называть и выдерживать чувства. Признаем собственные ограничения. Набираемся ресурса для горевания. Исследуем чувство внутренней пустоты и признаём потребность в близости. Интегрируем разрозненные части «Я» и учимся выдерживать собственную уязвимость.
Задача терапии — не сломать защиту, а дать опору, чтобы то, от чего бежишь, перестало быть таким страшным.